instrumental, progressive metal, progressive rock / Новосибирск
Мы пишем на афишах, что играем инструментальный прогрессив-пост-рок, чтобы заманить кого-нибудь на концерты. Не самое пикантное, что можно написать на афише, но мы хотя бы честно признаемся, что музыка инструментальная. Да и, блин, квартет мужиков, играющих музыку без вокала, выступающих раз в год, какая тут, нахрен, пикантность.
В материале, который мы играем сейчас, есть песня, похожая на лапшу. Мы не можем... или просто не хотим рассказывать истории напрямую с помощью текстов и поэтому пытаемся какие-то образы создавать чистой музыкой. А так как это у нас не получается, мы используем названия песен, чтобы помочь слушателю эти образы воспринять. То есть на самом деле это тексты, только очень короткие. Лапша пришла к нам извне: у нас был гость на репетиции, который сказал, что эта песня напоминает ему, как варится лапша. И мы поняли – так и есть! Так что в новом альбоме наверняка можно будет найти название, каким-то образом связанное с лапшой.
Непонятно, на самом деле, что может стоять за сочинением музыки, если это не музыка к фильму, игре или тексту. Музыка вызывает переживание, переживание в широком смысле – не когда ты там за кого-то переживаешь, а ты переживаешь чувство, которое вызывает в тебе музыка. Когда создается композиция, очень важно, чтобы не разрушилось это переживание, не превратилось в коллаж, в набор красивых мелодий и ритмов. Важно, чтобы цельность была, а создается она не какими-то техническими вещами вроде гармонического развития, а именно этим настроением, переживанием. Конечно, это, с одной стороны, набор риффов, но, с другой, за ним стоит некая цельность – единство настроений и переживаний, которое создает этот набор риффов в слушателе, ну, и в нас тоже.
В наших джемах все довольно примитивно. Ты испытываешь удовольствие от того, что это происходит на ходу. Сочинить дома что-то стоящее можно, а сочинить что-то стоящее на ходу человек нашего калибра практически не способен, только при большом везении, раз в год. Это не то, что можно поставить на поток, хотя бы в той форме, в которой можно поставить на поток сочинение музыки дома. Музыка, которая сочиняется дома, намного качественнее для слушателя, которому нужно то, что в музыке обычно нужно: разнообразие, настроение, контрастность, чтобы она управляла твоим состоянием, и такая она, и сякая, и все одновременно. Чтобы добиться этого сходу, нужно быть большим человеком, большим и редким человеком.
Что такое, с точки зрения слушателя, получать удовольствие от прослушиваемой музыки? Это когда она тебя удивляет, но не слишком сильно. С одной стороны, ты не воспринимаешь ее как банальность, то есть она тебя держит, удивляет, не является предсказуемой в каждый момент времени. С другой стороны, это не та музыка, которая является непредсказуемой в каждый момент времени, но при этом воспринимается как хаос, белый шум, ну, или большинством воспринимается как хаос, белый шум. Кстати, вот это состояние, когда музыка удивляет, но не очень, – это не свойство музыки, а свойство слушателя. Одного эта музыка удивляет, но не очень, другого эта музыка уже давно не удивляет, кажется ему банальной, а третий, наоборот, говорит: «Это хаос, какофония какая-то, я ничего в этом не могу понять». То есть бывает неподходящий слушатель. Важно, чтобы музыка и слушатель встали друг напротив друга.
"Всё чётко, взвешенно и очень от ума –
определённо музыкальная проза".
определённо музыкальная проза".
Однажды удивило, когда на концерте музыкант другого коллектива спросил: «Вы, наверное, репетируете очень много?» Чувак, мы репетируем в лучшем случае раз в неделю! И то не всегда.
Музыка Dog Drama в инструментальном формате самодостаточна, она не выглядит инвалидом и без вокалиста. Не то чтобы он не нужен, но и без него нормально. Хотя мы думали о вокале и даже рассматривали какие-то варианты. Проблема в том, что находятся люди, которые хотят петь и умеют петь, но они не знают что петь, а мы им объяснить не можем. Ведь поют не слова, а ноты. И нужно понимать, какие ноты и где они должны быть, какая должна быть фразировка, какие интонации. Мы хотим, чтобы человек, который к нам пришел, сам все это придумал, а пока все были готовы петь только то, что им скажут. Поэтому квартет остается квартетом.
Мы пытались найти какой-нибудь еще инструмент: разговаривали со скрипачкой, думали о флейте, саксофоне, трубе, но предметного разговора с носителями духовых не было. И эта тема-то не заглохла, тема-то, может, и живет, но она никак не реализуется. А это действительно очень трудно: как если бы позвали гитариста в какой-нибудь струнный квартет, который ему бы даже нравилось слушать, и сказали: «Вот нам бы электрогитару, но мы вообще не имеем представления, как нашу музыку можно на электрогитаре сыграть. Давай, придумай, сыграй – угарно, чтоб всем понравилось». Можно и облажаться.
Музыка Dog Drama в инструментальном формате самодостаточна, она не выглядит инвалидом и без вокалиста. Не то чтобы он не нужен, но и без него нормально. Хотя мы думали о вокале и даже рассматривали какие-то варианты. Проблема в том, что находятся люди, которые хотят петь и умеют петь, но они не знают что петь, а мы им объяснить не можем. Ведь поют не слова, а ноты. И нужно понимать, какие ноты и где они должны быть, какая должна быть фразировка, какие интонации. Мы хотим, чтобы человек, который к нам пришел, сам все это придумал, а пока все были готовы петь только то, что им скажут. Поэтому квартет остается квартетом.
Мы пытались найти какой-нибудь еще инструмент: разговаривали со скрипачкой, думали о флейте, саксофоне, трубе, но предметного разговора с носителями духовых не было. И эта тема-то не заглохла, тема-то, может, и живет, но она никак не реализуется. А это действительно очень трудно: как если бы позвали гитариста в какой-нибудь струнный квартет, который ему бы даже нравилось слушать, и сказали: «Вот нам бы электрогитару, но мы вообще не имеем представления, как нашу музыку можно на электрогитаре сыграть. Давай, придумай, сыграй – угарно, чтоб всем понравилось». Можно и облажаться.
Мы буквально вчера вспоминали, как мы только-только заселились в гараже и начали играть. На чем мы там играли?.. Притаранили гитару, на которой были какие-то алюминиевые щиты, саморезами прикрученные к самому инструменту. Там перо было на грифе сломано и алюминиевыми пластинами стянуто. Сколько же гитар всяких разных таких дубовых было…
Разговор о влияниях какой-то бестолковый. Их можно перечислить, но, когда человек прочитает или услышит эти имена собственные, у него в голове зазвучит музыка этих команд. А потом он услышит нашу музыку и только плечами пожмет: «Да блин! Ну и рядом не стояло». И будет абсолютно прав.
Разочарование приходит от сопротивления материала.Под материалом имеется в виду все – и процесс сочинения, и репетиции, и техническая возможность репетировать, и сами музыканты – и все это сопротивляется тому, чтобы в итоге что-то получилось. И это очень трудно преодолевать: гормоны уже на низком уровне, старость близка, лень одолевает. Это разочаровывает, но руки мы не опускаем.
Всегда удивляло, что есть композиторы, которые пишут саундтреки. Вот эта мысль не дает покоя. Им говорят: «У нас есть вот такой фильм, к нему нужно придумать саундтрек». Дается какое-то описание, и композитор создает офигеннейший саундтрек, просто гениальный порой. Как они это делают? Это всегда поражало.
Непонятно, на самом деле, что может стоять за сочинением музыки, если это не музыка к фильму, игре или тексту. Музыка вызывает переживание, переживание в широком смысле – не когда ты там за кого-то переживаешь, а ты переживаешь чувство, которое вызывает в тебе музыка. Когда создается композиция, очень важно, чтобы не разрушилось это переживание, не превратилось в коллаж, в набор красивых мелодий и ритмов. Важно, чтобы цельность была, а создается она не какими-то техническими вещами вроде гармонического развития, а именно этим настроением, переживанием. Конечно, это, с одной стороны, набор риффов, но, с другой, за ним стоит некая цельность – единство настроений и переживаний, которое создает этот набор риффов в слушателе, ну, и в нас тоже.
Наверное, самое большое наше достижение – это студийная запись. Потому что это овеществленное, это останется: когда мы умрем, а кто-то захочет послушать нашу музыку, он сможет это сделать. К тому же это трудно: очень сложно довести музыку от того момента, когда она только начинает рождаться, до момента, когда люди могут ее взять и услышать. Ну а разве можно назвать большим достижением то, что легко? Вышел на сцену и сыграл музыку, которую ты до этого в гараже сыграл пятьсот раз, ну разве это трудно?
Вот «спать» – ключевое слово. Ты не знаешь, есть ли какие-то заведения, куда люди приходят спать? Может, нам в хостелах играть? Есть группы, которые играют для тех, кто ест, а мы – группа, которая должна начать играть для тех, кто спит. Засыпает. Кому не спится, но он хочет спать. Не можете уснуть – приходите к нам на концерты. Не помогает димедрол – пригласи Дог Драму в дом.
Что такое, с точки зрения слушателя, получать удовольствие от прослушиваемой музыки? Это когда она тебя удивляет, но не слишком сильно. С одной стороны, ты не воспринимаешь ее как банальность, то есть она тебя держит, удивляет, не является предсказуемой в каждый момент времени. С другой стороны, это не та музыка, которая является непредсказуемой в каждый момент времени, но при этом воспринимается как хаос, белый шум, ну, или большинством воспринимается как хаос, белый шум. Кстати, вот это состояние, когда музыка удивляет, но не очень, – это не свойство музыки, а свойство слушателя. Одного эта музыка удивляет, но не очень, другого эта музыка уже давно не удивляет, кажется ему банальной, а третий, наоборот, говорит: «Это хаос, какофония какая-то, я ничего в этом не могу понять». То есть бывает неподходящий слушатель. Важно, чтобы музыка и слушатель встали друг напротив друга.
Обычно мы джемуем на репетициях как раз не в хаотичном формате, а в очень даже наоборот, ортодоксальном, а-ля блюз-роковая музыка. Это не авангардные джемы в основном, а такие, кабаковые, можно сказать, джемы. Мы начинаем играть и вообще не знаем, что будет получаться. Пока они не оказывают влияние на сочиняемую музыку, потому что джемовать мы начали не так давно. Но джемы прикольны не только тем, что приносят удовольствие от происходящего вокруг, вовлеченности, фана, они развивают еще и слух, и мысль, и технику. Чувствуется, что благодаря джемам появились определенные технические навыки, да и мышление стало немного иным. Это мелочи такие, может, никто этого и не заметит, кроме самого человека, но он-то это чувствует. Это практическая польза, которую, помимо удовольствия, получаешь от джемов.
Мы обычно поджемим, а потом думаем: «Надо ведь это все писать, это же угарно вообще, прикольные там были моменты, какие-то места». Обычно все этим и заканчивается, но вчера мы успели нажать на кнопку «запись». В общем, джемы – это круто, но мы еще реально не доросли до того, чтобы это показывать на публике.
Мы обычно поджемим, а потом думаем: «Надо ведь это все писать, это же угарно вообще, прикольные там были моменты, какие-то места». Обычно все этим и заканчивается, но вчера мы успели нажать на кнопку «запись». В общем, джемы – это круто, но мы еще реально не доросли до того, чтобы это показывать на публике.
Однажды мы выбросили половину готовой песни. Андрюха сказал: «Все, вот с этого места дальше все будет не так». У нас обычно в последнюю очередь рождается верхний гитарный голос, будем так называть. Скажем так, есть повторяющаяся ритмическая основа, а есть мелодический верхний голос. И уже даже он был готов, а потом раз – и выкинули половину песни. Заново все переделали с середины до конца. Видимо, эта самая цельность переживания подкачала, и поэтому пришлось все разобрать и пересобрать заново, чтобы она появилась. Это с Франгистаном так было, там была тяжелая какая-то часть. А потом эти страдания все взяли и смыли. Заменили новыми страданиями. Какая-то буддистская тема возникает – страдания просто трансформируются. Такой вот круговорот страданий в творчестве новосибирских музыкантов.
Мы сейчас подсуетимся и устроим концерт, наверное, осенью… зимой... Суета такая, представляешь: в начале лета затеял суетиться, глядишь, где-нибудь осенью-зимой чего и вылупится. Тоже буддистская такая суета.
О музыке писать вообще возможно? Просто мы сейчас разговариваем, но о музыке-то вообще ничего не говорим. Вот и хочется узнать, правда ли, что о ней и говорить-то бессмысленно. Ты послушал трек, а все остальное – это просто добавок к нему, комментарий. Про музыку говорить хочется, но непонятно, как это делать, а про все остальное более-менее понятно, как говорить, но не хочется. Поэтому не очень понятно, что ты из нас выжимаешь.